На улице было красиво. Так красиво и хорошо, как бывает лишь, пожалуй, под Новый Год – и дело ведь здесь не столько во внешней красоте, сколько в состоянии души, в этом детском ожидании чуда...
«Ага. А ещё здесь темно и холодно», – как всегда, невпопад и ехидно, фыркнул вездесущий внутренний голос.
Мысленно махнув рукой на него – «да что поделаешь с частью себя?», – Пепла снова задумалась, рассеянно оглядываясь вокруг.
Стояла тихая, морозная ночь. Множество ярких звёзд сияли на тёмном небе; плохое Валькино зрение размывало их, и они выглядели, словно яркие мазки невидимой кисточки... И снег, снег, снег... На ёлке, гордо стоящей посреди двора, на крышах машин, на качелях, на которых и сидела девушка, и на её вязаной серенькой шапочке... Пепла очень любила снег. Особенно такой – лёгкий, пушистый, белоснежный...
Взгляд скользнул по выходу из двора, мысли снова перескочили на другое.
А ведь сидела-то она не просто так – она ждала... их. Своих друзей с Острова... Скажи ей кто-нибудь год назад, что она будет встречать этот Новый Год в Ханты-Мансийске, она просто фыркнула бы в ответ; скажи ей кто-нибудь полгода назад, что она будет его встречать не одна, а с Островитянами – грустно вздохнула бы. Сейчас же... сейчас, в Новый Год, все мечты становились реальностью... Да и вообще, для чего нужны такие друзья, как она, как не для вот таких вот, кажущихся почти безумием, но хороших поступков?.. И она сейчас ждала Перламутровую, обещавшую придти первой, и в душе прочно поселялось такое детское ожидание праздника, чуда, такое хрупкое, но большое счастье, волнение... Настоящие Новогодние ощущения...
Очередная снежинка мягко упала на нос Пепле. Девушка фыркнула, сдувая её. Ещё раз оглянулась. Потянулась к телефону – посмотреть, сколько времени...
...И, конечно же, пропустила момент, когда во входе во двор с радостным возгласом «Ваааальк!» появилась Мутрик...
Наконец-то тёплая комната, чудесный запах ёлки и свежевыпеченных пирожков, гул голосов, крепкий, ароматный и невероятно вкусный любимый чай...
– Добрый вечер! – звонко, на два голоса, прозвучало за спиной.
Пепла обернулась, и, улыбнувшись, пошла встречать гостей. В дверях стояли Остра и Лиля. Обе радостные, сияющие.
– Здравствуйте, дорогие! – поздоровалась она, обнимая пришедших.
– С Новым Годом! – радостно воскликнула Остра, протягивая Пепле большой конверт.
– Спасибо, – улыбнулась та, – Проходите, что уж там. Чувствуйте себя как дома и всё такое... Кстати, Лиль, не могла бы ты помочь нам с варкой кофе?..
Лиля, улыбнувшись, кивнула и поспешила вслед за ней на кухню. Там Пепла, дав ей необходимые указания (в глазах Лили явственно читался вопрос «Почему здесь так мало кофе?»; однако, старенькая уютно тарахтящая кофемолка, очевидно, ей понравилась), села, наконец, за стол. С наслаждением вдохнула чудесный аромат любимого чая с бергамотом (она, сделав всем чаю, смогла наконец-таки заварить его и себе...). Обернулась, кинула взгляд на соседнюю с кухней гостиную...
Первым предметом, притягивающим взгляд, была приютившаяся между пианино и большим столом ёлка. Вернее, пихта. Не очень высокая, пушистая, приятно пахнущая хвоей. Около пихты обнаружился Цап, вместе с Ярой и Туманом деятельно наряжавший её (даже, Вальк сказала бы, слишком деятельно – она не понимала, как можно втроём наряжать ёлку, когда она, в принципе, и так была наряжена). Рядом с пианино сидела Кос, что-то быстро рисующая в тетрадке. Чернышка с Острой, сидя на диване, горячо спорили о чём-то, время от времени хихикая (Вальк решила, что это была их любимая тема – «Тёмный дворецкий» и иже с ним); Радуга, читающая мангу рядом, с интересом прислушивалась к их спору. Дафна, она же Злата, с видом «А меня здесь нету» читала толстый томик фэнтези. Монетка, удобно устроившись в кресле, пыталась обучить Пеплину кошку Анфису вставать на задние лапки – судя по довольной улыбке Мони, небезуспешно.
Взгляд Пеплы переместился на кухню. Около плиты, то и дело перебегая от неё к столу и обратно, колдовала Варя. Зэти, довольно мурлыкая себе под нос, быстро дорезала салатики – шли последние приготовления к праздничному столу. Лиля возилась с кофемолкой. Рося с Лучом что-то оживлённо обсуждали. Шипа, попивая чай, негромко объясняла что-то сидящей рядом Мутре; та, поймав несколько растерянный взгляд Вальк, мягко улыбнулась ей. Девушка улыбнулась в ответ.
Казалось бы, привычная картина. По крайней мере, всё это и все эти люди знакомы всем, кто хоть раз был в гостиной. Но... но здесь было всё как-то по-другому... Признаться честно, Пепла до сих пор не поверила до конца, что всё это – правда, реальность, а не причудливый сон... И похожие сомнения – она чувствовала – испытывали почти все собравшиеся здесь... По сути, она полностью не запомнила прошедшие два часа – в памяти остались лишь какие-то обрывки и чувство полного, безграничного счастья. И ей едва ли не впервые за зиму было так хорошо, и она радовалась, как ребёнок, этому празднику...
Громкий писк телефона прервал её мысли. Вальк взяла его в руки, просмотрела сообщение, кинула взгляд на время... и чуть не выронила телефон из рук. До Нового Года было всего четырнадцать минут!
– Маша, – громко ахнула она, по давней ОС-овской привычке под названием «Мутрявсёрешит» обращаясь к Перламутровой, – до Нового Года осталось всего четырнадцать минут! Злата выронила книгу. В наступившей тишине этот звук прозвучал словно стартовый выстрел; такое же воздействие он оказал и на Островитян. Сразу же развилась бурная деятельность. Все бегали от кухни к столу, расставляли, раскладывали, наливали, зажигали свечи; Анфиса под шумок утащила один из пирожков, а кто-то столкнул со стола Валькин стаканчик с остатками мороженого (в последствии, когда девушка, обнаружив, что мороженое не только упало, но и исчезло, спросила, кто это сделал, никого виновного обнаружить не удалось, вот только глаза Цапа подозрительно хитро блестели); кто-то кинулся включать телевизор...
Однако к без пяти двенадцати всё было готово. Все расселись за столом, чья-то рука уже потянулась к тарелке с пирожными (нет, не Пеплина... а как вы угадали?), кто-то разливал сок по бокалам; Цап торжественно выключил свет и с радостным «раз-два-три, ёлочка, гори!» зажёг гирлянду на пихте.
Мутрик встала и, заглушая речь президента, начал говорить:
– Дорогие кошки... – она взглянула на Тумана, Луча и Цапа, скорчившего рожу, и добавила: – и коты! В этот радостный день я хочу пожелать вам побольше счастья, здоровья, хороших оценок...
– Побольше вдохновения, – хором сказали Злата и Пепла.
– Манги, – улыбнулась Кос.
– Фанфиков, – а это уже Луч.
– В общем, побольше творчества! – подытожила Зэт.
– Позитива и хороших моментов в жизни, – сказала неунывающая Рос.
– Спонтанных, но хороших решений! – а вот это как раз в духе Лили.
– Побольше Звездопёрок и котов Комодов! – с невинной улыбкой добавила Солни.
– Молочка «за вредность» для писателей и поэтов, – подмигнув Пепле, хихикнул Цап.
– В общем, побольше весёлых эпизодов и их последствий! – громко сказала Мутря. – С Новым Годом, друзья!
В телевизоре показались куранты. Начался отсчёт последних секунд уходящего года – самые волнующие, самые счастливые секунды...
– Раз! – крикнула Мутр.
– Два! – подхватили остальные.
Вальк взяла бокал. Прикрыла глаза. Напряжение, повисшее над ними, можно было ощутить прямо-таки физически.
– Пять! – и вот уже пятый удар, и вот уходит, еле слышно шурша, старый год со всеми событиями, переживаниями... Этот яркий, красочный год, так прекрасно заканчивающийся...
– Восемь! – сквозь мысли услышала Вальк. В груди, словно хрупкий цветок, расцветало счастье, и глаза так странно щипало... И хотелось остановить этот миг, навсегда оставить его в душе, как и это чудесное состояние, это ощущение невозможного чуда...
Она открыла глаза. Взяла Мутрю за руку. Улыбнулась, увидела такие же невозможно счастливые улыбки в глазах других...
– Одиннадцать! – и перед этим последним, решающим ударом, она решила загадать желание. То самое, заветное...
– Двенадцать! – в голове мелькнуло быстрое «Вот бы мы ещё раз собрались так... И пусть всё у всех будет хорошо...»
Ещё раз улыбнулась. Чокнулась с сидящим рядом Цапом...
– С Новым Годом! С новым счастьем... – звонко крикнула она...