Перезвоном струн холодам назло
Мы встречаем март посреди зимы.
Ничего, что бито твое крыло,
Мы тебя не бросим в объятьях тьмы.
Перекличкой слов отпугнем ворон,
Песни звоном вмиг мы развеем страх.
Нам не нужно замков, дворцов, корон,
Чтоб врагов своих обращать во прах.
Нам не сталь нужна и не лязг мечей,
Только песня, небо да резвый конь.
И в церквях за нас не зажгут свечей −
Мы к закату свой разожжем огонь.
Нас не вспомнит мир, когда мы уйдем,
Но к чему знать то, что нам люд поет?
Пусть когда-то, мы, может быть, умрем,
Нас на небе всех кто-нибудь да ждет.
И дождется, да! Но не в этом суть.
Ты послушай, птаха: не бойся жить.
Может, смерть – ничто, только сон да муть,
Но на небо нам лучше не спешить.

Эй, пришпорь коней! Впереди село,
Там утихнет боль и отступит страх.
Береги же впредь ты свое крыло,
Береги же сон о Семи Ветрах.

Мягкие лапы ступают тихо,
Кто различит их шаги в листве?
Лето уходит, как раньше, лихо,
Лето сгорает в дурном костре.
Лето сгорает, приходит осень
Яркими красками, сном, дождем.
В тучах последняя неба просинь
Скрылась, как ясным весенним днем
Пряталось облако. Серо, стыло,
Ветер в трубе завывает вновь.
Осень заходит немного с тыла,
Осень лениво пускает кровь,
Жжется ветрами и криком птичьим,
Нас атакует листвы огнем.
Люди становятся просто дичью -
Как мы с тобою вообще живем?
Как выживаем, как мыслим здраво?
Нас раскидало по городам...
Я, как в бреду: повернуть направо,
Прямо, налево... Я мир отдам,
Чтобы обнять тебя. Здесь, сегодня.
Чтобы прижаться к твоей груди.
Осень ужаснее прошлогодней...
Справимся.
Только не уходи.

Ветер тянет на волю, зовет за собой. Я иду, день за днем, словно конь на убой, словно конь, чьи копыта увязли в пыли.

Никогда никого ни о чем не моли.

Если надо погибнуть, ладонь мне сожми - будем думать о том, как за тысячу миль мы смотрели на звезды и ждали весны.

Мне объятья чужие до муки тесны.

Но твои - я дышу ими, жду каждый день и мечтаю, как снова за сто деревень я тебя обниму, крепко к сердцу прижмусь. Я когда-нибудь - честно, поверь! - научусь говорить, что люблю, и тебя целовать.

У любви нашей, верно, особая стать.

А давай уедем в Альпы
Прямо завтра, на рассвете!
Отпечаток чьей-то лапы
На помявшемся билете.
Нас в зарю увозит поезд -
Стук колес и шелест ветра.
Где-то близко - горный пояс
Манит запахами лета,
А с вершины - зимний холод,
Вечный снег и скрип мороза...
Если ты пока что молод
И не чувствуешь угрозы,
То живи, дыши все глубже!
Устремляйся дальше, выше...
Ты умеешь видеть в луже
Яркий лунный диск на крыше?
,

Возьми меня с собой − я буду
Твоими солнцем и луной.
Мне так близки твои причуды,
Я так хочу идти с тобой
По тропам леса, по бульварам...
И мы напишем мемуары
О том, как пламенем костра
Мы жгли извечный, горький страх,
Что неизбежно расставанье,
А утром шли опять вперед,
Как будто что-то нас зовет
И тихо манит расстоянье,
Что за день вместе мы пройдем.
...Давай сегодня же уйдем?

Мир снова дышит теплотой
И улыбается игриво.

Взгляни вокруг себя, постой!
Мир снова дышит теплотой!

И я стою - почти немой,
Гляжу так жадно, торопливо:

Мир снова дышит теплотой
И улыбается игриво.

Она была растерянной душой,
Она была усталым, мертвым телом.
Под вечер не хотелось быть живой,
С утра, улыбкой слабою, но смелой
Всех успокоив, прочь прогнавши страх,
Она спасала жизни, сознавая,
Что, в общем-то, в пятнадцати местах
Была в одном движении от края.
Ей не хватало опыта порой,
Порой не доставало силы воли.
Дрожали лапы, стертые травой,
Виски ломило, будто бы от боли −
Да только боли не было: ни мак,
Ни ягоды рябины не спасали.
Она устала. Может, из всех благ,
Ей Звезды лишь покой не завещали.