Теперь я знаю, как бывают тупая боль и слезы,
Когда становится понятно, что всё лишь грёзы.
И чудится она везде
В тумане, в озере, в дожде.
Бежишь, но знаешь, что от боли не сбежишь.
Рыдаешь и никак не замолчишь.
Преграды преодолеваешь ты,
Из жизни той моменты помнишь, но кажется, что это лишь мечты.
Ты лижешь, чтобы успокоить боль, ревет она.
Ты натерпелась, милая, сполна!
Вот вы бежите вдоль границы,
И кажется, что в лапах крылья птицы.
А тут впервые понимаешь: есть любовь!
Она растерянно моргает, краснея вновь.
И понимаешь вдруг: закончено все это.
И с Огнегривом надо мне расстаться,
Но без котят мне тут нельзя остаться.
Я помню, как смотрели все растерянно,
И понимал, что всё потеряно.
Рыдал, уткнувшись в её шерсть,
Забыл про племя, что тут честь!
Я помню, как смотрел на звезды и шептал:
«Ты Серебряночка моя, но кто же знал?» И принял я тогда решение.
Я знаю, нету мне прощения!
Мы быстро до границы добежали,
Я помню грустные глаза, что много мне прощали.
Последнее, что помню - его ужасный мяв.
Наверное, я все же был не прав!

Я - незначительный персонаж
В фильме про Звездоцапа.
Неописан нашей любви саботаж,
Я ему не правая лапа.
И через ссоры и ужасные битвы
На поля, где не раз проливалась кровь,
Несчастная и довольно забитая,
Устала пробиваться любовь.
В его душе и сердце со шрамом
Уже давно не цветет весна.
И после битвы нет счета ранам,
Еще поцарапанная десна.
А я то весною, в погожею ноченьку
Верила клятвам при луне.
Я родила ему сына и доченьку.
С тех пор редко он приходил ко мне.
Где же ему, ужасно суровому,
Со шрамом на ухе в виде буквы "V",
Страшному, но всё ж одинокому,
Где ему, милому, знать о любви.

Она была чуть-чуть отверженной
От всех простых ребячих игр.
Еще была самоотверженной
И очень хитрой, словно тигр.
Ей уготован путь воителя,
Ведь ловкости так много есть.
Но выбор пал на путь целителя –
Лечить котов большая честь.
Но встала всё ж на путь воителя –
Целительский не получился путь.
А, может, станет предводителем –
Ведь в подчинении закону её суть.
И всё же было очень славно,
Но вдруг узнала о пророчестве.
Друзья ей не нужны были недавно,
Теперь ей в тягость одиночество.
И вдруг ужасное открытие:
Она не Белки вовсе дочь.
В незнанье своего родителя,
И на душе настала ночь.
И она убила кота того,
Кто мог всем рассказать о тайне этой.
Так и не зная ничего,
В душевной темноте она блуждала по свету.
Она узнала то, что не должна была узнать:
Что незаконно рождена.
И на Совете всем об этом рассказать
Решилася она.
Потом убежала в туннели.
В душе были боль и мрак.
Под обвалом она уцелела ль,
Не узнать нам, увы, никак.

Ах, Звездоцап!
Зачем ты убивал, не жалея лап?
Смерть ради смерти и ради власти,
Но ведь сердца рвутся на части!
Ну и что, что лапы в крови?
Ты ведь не знаешь любви,
И не сможешь почувствовать этой боли,
И тебе не полюбить неволи!
Никогда не любил ты крепко и страстно,
Ну и что, что тебе многое подвластно?!
Ведь ты очерствел весь внутри и снаружи,
Тебе уже давно никто не нужен.
Лишь она с тобой рядом, тебе нужна власть,
Ты никак не можешь направиться всласть!
Ты одиночка, ты одинокий,
Твой замысел низок, твой дух высокий...
И всё-же из-за отца
Пустоте в душе не будет конца!

Всходит заря над дубом,
Под ним кот и кошка сидят.
Как же им расставаться глупо!
Слезинки из глаз летят.
Кошка роняет слёзы,
Кот себя держит тихо.
Их любовь это не грёзы –
Всё просто, как вдох и выдох.
Но разные племена
Любовь не должна связать.
В их жилах кровь не одна!
И могут их наказать.
Слёзы текут быстрей,
Расставанье торопит рассвет.
И на душе холодней
От давленья с ним не прожитых лет.
Небесно-голубые глаза
Почернели, как ночь.
Упала последняя слеза,
И кошка умчалась прочь.
Кот печально посмотрит ей вслед
И опустит янтарь своих глаз.
Сколько всё ж с ней не прожитых лет!
Сколько нежных, но несказанных фраз!
И они (ну, а как же им быть?)
Убегут от любви прочь.
Но всё ж им никогда не забыть
Ту одну роковую ночь…