Давно уже стемнело за окном. Обожженные ветки шуршали, задевая ставни. На полу, в середине комнаты стояла, отбрасывая тень, свеча. Единственный источник света. При этом жалком огоньке белокурая женщина усердно орудовала иглой, сделанной из рыбьей кости, и сухожилиями, служащими нитью. "Не стоит волновать Дейдру, ей и так тяжело", - думала Крижина, сшивая шкуры. У стариков физические и духовные раны заживают тяжелее, поэтому, хоть пожар давно прошел, Дейдра не оправилась от ран, полученных во время пожара. Когда все племя бежало к реке, на старуху упала горящая ветка. Спасли Дейдру Эрик и Грейн, они же помогли раненой старухе добраться до реки и переплыть на тот берег...
Иголка дрогнула в руке и глубоко вошла под ноготь. В воздухе тут же повис запах крови. Крижина тихо, чтобы не потревожить забывшуюся Бронвин'онг, зашипела от боли. Давно Крижина не шила. Но что поделать... Надо сшить новую занавесь у входа в Дом воинов, и Крижина взялась за эту нудную и тяжелую работу, чтобы хоть так скоротать ночь, которую Грозовая женщина намеревалась провести около раненой дочери. Воительница вздохнула. А ведь совсем недавно, будто вчера, Крижина сидела у постели истерзанной Вивианы...
Скрипнул деревянный пол, от стены отделилась фигура и, прихрамывая, направилась к белокурой швее.
- Не хочешь отдохнуть? - устало спросила Вивиана, присев рядышком, и тут же испуганно повела носом: - Почему пахнет кровью? У Бронвин'онг открылись раны?
- Нет, у Бронвин'лин, - измученная мать голосом выделила отличительную частицу имени оруженосца, - все в порядке. Это я укололась.
- Давай обработаю, - предложила Вивиана, приподнимаясь.
- Не надо.
Вивиана сердито сверкнула глазами:
- Я лучше знаю, что надо, а что - нет. Мне еще только твоего заражения не хватает! - Девушка похромала к кладовой, жестом приказав Крижине оставаться на месте, хотя та и не думала уходить. Вскоре она вернулась, неся пучок трав.
- Алти рассказывала мне, - шепотом продолжила Вивиана, - что Сумрачные и Грозовые воины, в отличие от Речных, не привыкли к рыбе, поэтому обращаться с ней надо осторожно...
Тряхнув пепельными волосами, девушка тоненькими пальчиками надорвала листок какого-то целебного растения, названия которого Крижина не знала. Жгучий сок закапал на порез, беловолосая женщина скривилась от боли. Вивиана наклонилась над ней и улыбнулась:
- Ну, вроде все.
Мирно спящая до этого Бронвин'онг коротко вскрикнула и скорчилась на постели. Глаза Крижины распахнулись, не посмотрев на Вивиану, женщина отбросила шитье и бросилась к младшей дочери, исходящей криком. Крижина осторожно дотронулась до ее горячего лба, вновь с горечью и ужасом посмотрев на корку запекшейся крови на месте правого глаза, на изодранную щеку, на рваные лохмотья вместо правого уха, неровно обрезанные, некогда золотистые, а теперь свалявшиеся, грязные волосы... И вновь слезы подступили к глазам несчастной матери, рыдания сжали горло, Крижина обернула лицо к Вивиане и срывающимся голосом прошептала:
- Помоги ей!..
Вивиана нахмурилась и, зажмурившись, печально ответила:
- Я сделала все, что могла. Теперь на все воля Звездного племени. Я надеюсь, что Бронвин'онг справится, что она не умрет, как Ариана...
Крижина открыла было рот, чтобы заявить, что при ней ее дочь следует называть Бронвин'лин, что нужно не вспоминать о погибшей давным-давно вражеской воительнице, а действовать, чтобы спасти нуждающуюся сейчас в помощи девушку, как та, застонав, истошно закричала:
- Свора! Свора! Убей! Убей!
Женщины застыли, не смея подойти к бредившей. Жутко было наблюдать, как родной человек вмиг сошел с ума, превратился в жуткое, лишенное всякого разума существо.
- Что значит "свора"? - выдохнула Крижина, когда Бронвин'онг обессиленно упала на шкуры, затихнув.
- Если бы я знала!.. - при огне свечи голубые глаза целительницы казались почти черными. Крижина не нашлась с ответом. В избе надолго повисло тягостное молчание. Воительница шила, Вивиана, отворив ставни, смотрела на очистившееся от туч звездной небо.
Белокурая швея давно уже бросала взгляды на молившуюся целительницу, не смея окликнуть ее. В это время она с грустью наблюдала за своей выросшей дочерью. Почему ее детям так не повезло в жизни? Сначала Вивиана, теперь Бронвин'лин... Крижина отказывалась называть русую дочурку жестоким именем, которое дала ей Ллевела'астер. У Вивианы была повреждена нога, и она сумела найти свое место в племени... А что, если у Бронвин'лин раны окажутся еще опаснее, и она переселится к старейшинам?! Крижина не могла себе этого представить. Она всегда видела своих детей быстро и свободно скачущими на лошадях в погоне за оленями, легко побеждающими всех врагов, самыми счастливыми людьми в лесу и, что уж таить, может быть, кого-нибудь и предводителем... Вивиана’астер, Деймар’астер, Бронвин’астер, Торнбут’астер... Мать смаковала предводительские имена своих чад, понимая, но не желая принимать, что они могут и не стать величайшими воинами...
Вместе с Вивианой Крижина горевала о воинской жизни дочери, всегда мечтавшей сражаться за племя, охотиться для него, защищать его границы. Вместе с Бронвин’лин она переживет и ее потерю, но, возможно, гораздо больнее...
Посмотрев на Вивиану, Крижина с удивлением заметила, что та уже не стоит у окна, а села под ним, обхватив голову руками и уткнувшись лбом в колени.
- Вивиана... – решила обратиться к ней воительница. – А ты же возьмешь Бронвин’лин в ученицы, если, то есть когда, - тут же поправила себя Крижина, - она поправится?..
- Такая никудышная целительница, как я, вряд ли воспитает достойную замену себе, – голос девушки прозвучал до странности грубо и глухо. – Я поклялась у тела Арианы, что больше не позволю погибнуть ни одному воину, неважно из какого он будет племени. И что же?! Что?! Гейла растерзал Аргор’астер, Мертра и Зингрим погибли, Алти могла бы жить, если бы не я, Занн’лина оплакивает Гильдис, а Бронвин’лин, моя родная сестра, лежит здесь, находясь при смерти, а я ничего не могу сделать! НИ-ЧЕ-ГО!
И впервые за много месяцев Вивиана зарыдала. Пораженная Крижина посмотрела на бьющуюся в настоящей истерике дочь и, пересев к ней, приобняла и впервые за долгое время стала распутывать ей волосы, как это делала когда-то в детстве.
- Кто знает, если бы я была в том патруле с Гейлом и Грейн, может, Гейл был бы жив?.. – всхлипывала Вивиана. – Фейрис не пустил меня за Тайгер’мэем и Мертрой, потому что я хрома и бесполезна, а Алти пошла на верную смерть! Может, я бы и погибла, но Алти бы еще долго жила, воспитала бы еще ученицу! Зачем мне надо было жить?! Сейчас я не имею права умирать, но тогда... Я постоянно сдерживаю шаг Игрицы, боюсь, ей это когда-нибудь надоест, и она сбросит меня! Нельзя Бронвин’лин становиться целительницей! Она прожила воинской жизнью дольше меня, привыкнуть ей будет тяжелее. И потом... Альгрен любит ее. Скажи, мама, Альгрен станет уважать и соблюдать закон, запрещающий ему быть с любимой? Можешь не отвечать, - с горечью говорила она. – Но если вдруг... У Бронвин’лин не будет иного выбора, кроме как стать моей ученицей...
Вивиана перестала плакать и уставилась невидящим взором в пустоту. Крижине невольно подумалось, что дочь в душе давно постарела. Но даже постаревшая не сдалась...
- Алти всегда говорила тебе, - мягко начала Крижина, - никогда не опускать руки. А ведь она проводила в последний путь немало воинов. Я жалею, что ты и Деймар, а Торнбут’лин и Бронвин’лин и подавно, не помните Леофара... Он тоже считал, что несмотря на все неудачи, впереди обязательно будет ждать успех. Он незадолго до своей смерти стал глашатаем... Если бы у него не был такой взгляд на жизнь, он бы никогда так высоко не был оценен Ллевелой’астер. Как ты думаешь, одобрили бы они тебя сейчас?..
Вивиана надолго замолчала. Закрыла глаза, тяжело задышала. Потом ответила:
- Ты права. Я... Я вылечу Бронвин’лин! – пылко воскликнула она. – Я сделаю все, чтобы она не повторила мою судьбу!
Крижина улыбнулась. К Вивиане возвращается ее привычная бодрость. Это добрый знак.
- Ты сначала поспи. У меня есть время выспаться днем, а у тебя нет.
Вивиана кивнула и направилась к своей постели. Через некоторое время из его угла донеслось тихое посапывание. Крижина же продолжала шить, прислушиваясь к Вивиане и Бронвин’лин.
- Ну, что за молодежь пошла слабая! – ворчала Альда, поедая оленину и греясь на солнцепеке.
Крижина сидела рядом с ней и осматривала лагерь. Несколько месяцев назад она присоединилась к старейшинам. Многое изменилось... Ллевела’астер и Эрик погибли, маршал Фейрис занял место предводительницы и давно уже зовется Фейрис’астером. Крейг вернулся в племя и после смерти Эрика стал маршалом. Аргор’астер пал, а вместе с ним ушли и беды... Фейрис’астер и Ригган покидали племя, но вернулись, и три дня назад Ригган родила Филиру’мэй и Айрис’мэй. Трехлетняя Тора’мэй, дочь Бронвин, получившая достойное имя и сумевшая занять свое место в племени. Альгрена теперь возомнила себя их нянькой, и многих усилий стоит Бронвин отвлечь дочурку от новорожденных.
На поляне возле детской играла Бронвин с Торой’мэй, в лагерь забежал Альгрен и, бросив добычу в общую кучу, подбежал к дочери и, схватив ее на руки, подбросил. Счастливый визг малышки доносился до самой палатки старейшин.
Из детской вышла, поддерживаемая Виллоу и Вивианой Ригган, несшая дочерей. Из дома предводителя выбежал Фейрис’астер и направился к любимой. Рыжий предводитель что-то встревожено спросил у Вивианы, на что та ему дружелюбно ответила, и Фейрис’астер просиял. Вивиана держалась спокойно и уверенно, она давно уже перестала сомневаться в своих силах.
- Ильза'лин! Ульферт'лин! - закричал Деймар, появляясь из-за дома. – Идемте стены в доме старейшин залатывать! Ригган и Альгрен отпустили.
Оруженосцы быстро подбежали к старшему воину и вместе с ним направились к старикам. Что было у них в руках, какие инструменты и материалы, Крижина разглядеть уже не могла.
До этого расчесывавшийся Торнбут встал и, сложив ладони у рта воронкой, закричал:
- Грейн! Стерн! Тайгер! Крейг назначил меня во главе охотничьего патруля. Вы пойдете со мной.
Стерн и Тайгер кивнули и подбежали оседлывать своих коней, а Грейн перед этим еще и недовольно повела плечами.
Крижина вновь перевела взгляд на сияющую от счастья Бронвин, прильнувшую к Альгрену, на Вивиану, перебиравшую травы у входа в избу, слышала, как Деймар указывает что-то оруженосцам, потом проводила взглядом Торнбута, вспомнила гордый взгляд Леофара, взглянувшего впервые на Вивиану’мэй и Деймар’мэя... Нет, она не могла согласиться, что Гроза ослабла!
- Что ты молчишь? – позвала залюбовавшуюся своими взрослыми детьми Крижину Альда.
- Знаешь, Альда... Ты, конечно, как знаешь... Но я своими детьми горжусь. Они – украшение племени.