Однажды в полнолуние

«Сейчас, оглядываясь назад, я ни о чём не жалею. Вся моя жизнь, от рождения и до сегодняшних дней, была наполнена испытаниями, впрочем, как и у всех воителей. Единственное, о чём я ещё могу жалеть, так это о том, что в самый ответственный момент не смогла быть сильной. А он смог, смог ради меня...»

- Эй, Черногривка, идём с нами гулять? - беленькая кошечка в нетерпении кружила по поляне, возбуждённо размахивая своим длинным хвостом. Её изумрудные, словно летняя трава, глаза блестели в солнечном свете. Она была маленькая, худенькая и стройная, с гладкой чисто вылизанной короткой шёрсткой.

На её зов из палатки воинов высунулась заспанная мордочка кошки, очень похожей на неё саму, но являющуюся её полной противоположностью. Солнце играло бликами на её смоляной шерсти, немного взъерошенной ото сна. Тёмно-синие глаза сверкали, как драгоценные камни, лучась радостью и лёгкой дрёмой. Она была не больше своей сестры, такая же маленькая и худенькая, с длинными лапами и длиннющим хвостом.

- Ну что такое, Белогривка? Мне такой сочный кролик снился, а я ведь почти его поймала.

В её голосе не было злобы, только лёгкое разочарование от потерянного сна и предвкушение новых приключений. Белогривка, завидев свою сестру, тут же подскочила к ней, начиная возбуждённо ей что-то рассказывать. Из её речи Черногривка не поняла ни мышиного хвостика, а белая кошка всё продолжала тараторить с блестящими от счастья глазами.

- Притормози, - перебила её чёрная воительница, хватаясь лапами за голову. - У меня от твоего гомона уже голова закружилась. Давай по порядку.

- Ты что, ничего не слушала? - приуныла Белогривка, но в ту же секунду вновь засияла. - Ворон пригласил меня поохотиться вместе, а я согласилась, но только при том условии, что ты идёшь с нами.

Черногривка сначала оторопела от такого заявления, но потом провела лапой по усам, приглаживая их, и замерла, задумчиво глядя на сестру. Ворон был хмурым воителем, но преданным своему племени и сильным. Помнится, тогда ещё, в ученичестве Белохвостка без умолку трещала о молодом воине, что запал ей глубоко в сердце. И вот теперь, когда прошла одна луна после посвящения их самих в воины, Ворон, наконец, заметил похорошевшую Белогривку и начал оказывать ей внимание. Конечно, Черногривка очень хотела пойти с сестрой на охоту, но её останавливала мысль о том, что Ворон приглашал её на охоту, чтобы подольше побыть вдвоём, вдали от десятков любопытных и даже завистливых взглядов.

- Не думаю, что он этому обрадуется, - наконец произнесла Черногривка, оглядываясь в поиске хмурого воина, но его нигде не было.

- Он ждёт нас у входа в лагерь, снаружи, - будто прочитав её мысли, сказала Белогривка и улыбнулась. - Пойдём. Ты же у нас заядлая одиночка, даже ухаживания Синицы не приняла.

При упоминании серого с бурым кота Черногривка стушевалась и покраснела, благо за густой чёрной шерстью этого заметно не было. Синица, такой же молодой воин, как они, не раз и не два проявлял к ней знаки внимания, но как бы ни старалась, Черногривка не могла увидеть в нем кого-то большего, нежели просто друга и верного товарища.

- Ты нам не помешаешь, - заметив её сомнения, поспешила уверить белоснежная воительница, и Черногривка сдалась, кивнув в знак согласия. Кошки бок о бок посеменили к узкому лазу, служившему выходом из лагеря, увлечённо разговаривая на обыденные темы вроде охоты, патрулирования и котят, недавно появившихся в их племени.

- Эх, хотела бы я котят от Ворона, - мечтательно вздохнула Белогривка, прежде чем нырнуть в узкий лаз.

«А я просто не могу представить себя с большущим животом и пищащим выводком чуть позже», - вздохнула про себя Черногривка, ныряя следом.

Как и говорила Белогривка, Ворон ждал их у выхода, в нетерпении переминаясь с лапы на лапу. Кончик хвоста его немного подрагивал, выдавая лёгкую раздражённость. Однако, стоило ему заметить белую кошку, метеором мчавшуюся ему на встречу, всё сразу переменилось. На по обыкновению хмурой морде появилась слегка заметная улыбка, что являлось редкостью - при соплеменниках он обычно никогда своего дружелюбия не выказывал. Белогривка налетела на него, сбив с лап, и нетерпеливо лизнула в щёку. В её глазах читались неприкрытые нежность и любовь к этому хмурому, нелюдимому воину, и его глаза цвета ольхи таяли под этим взором, загораясь ранее неведомыми искорками счастья и сдержанной ласки. Но, стоило только ему бросить взгляд за спину своей возлюбленной, взгляд посуровел, глаза подёрнулись дымкой раздражения, а хвост с неприкрытой злостью заметался по земле, впрочем, стараясь не производить шума. Черногривка потупила взор, понимая, что этот жест предназначался только ей, и воитель не хотел, чтобы его подруга заметила отчётливую неприязнь к своей сестре.

Белогривка слезла с кота, позволяя ему встать и радостно урча. В этом вся она. Она с рождения была открытой, доброй и заботливой, потому и любовь её была чистая и преданная. Черногривка понимала, что раз её сестра настолько открыто ведёт себя с Вороном, значит, будет любить его до самого конца и никогда не предаст. Ворон, не смотря на свою хмурость, тоже показывал свою готовность защищать её и отбивал всякое желание подходить к своей подруге у других котов одним лишь грозным взглядом или тихим шипением.

- Куда пойдём? - промурлыкала Белогривка, переплетая свой хвост с хвостом своего друга.

- Давай к заброшенному гнезду Двуногих, - пророкотал своим низким голосом Ворон, открыто не замечая Черногривку. - Там уже несколько дней никто не охотился.

Кошка кивнула и махнула хвостом сестре, призывая следовать за ними. Черногривка плелась сзади влюблённых котов, жмущихся друг к другу даже на бегу так, что их шерсть, чёрная и белая, переплетались между собой, а хвосты раз за разом сплетались в крепкий узел. Чёрная воительница же понурила голову, длинный хвост вяло волочился по земле следом. Она жалела, что посмела нарушить эту идиллию своим присутствием, а кидаемые время от времени Вороном укоризненные взгляды только усиливали чувство вины и стыда за свой поступок. Она чувствовала себя, словно провинившийся оруженосец перед грозным предводителем, который раздумывает, какое наказание построже можно придумать.

Встряхнув головой, Черногривка отогнала ненужные мысли и начала думать, как бы эту проблему разрешить. Согласилась на охоту она только ради сестры, зная её обидчивый характер и не желая лишний раз расстраивать её. Теперь же, когда Белогривка находилась в обществе своего друга, она, скорее всего, даже не заметит маленькой пропажи. Решение родилось само собой, кошке оставалось только дождаться возможности его исполнения.

- Ой, а у Петрушки такие замечательные котятки, ты видел? Просто загляденье. У них до сих пор не открылись глазки, они же только сегодня ночью родились, но ничего, скоро уже они смогут полюбоваться на свой лагерь, - тараторила Белогривка, доверчиво, с неприкрытым восхищением глядя на Ворона. - А слышал, как бедняжка кричала? Ох, я думала, что не усну больше, но мысли о новом потомстве перекрыли всё недовольство. Ой, Черногривка, ты куда?

Они уже были около заброшенного гнезда Двуногих. «Пора», - подумала чёрная воительница и открыла пасть, принюхиваясь. Сделав вид, что учуяла какую-то дичь, она припала на живот и медленно поползла к кустам в дальнем конце поляны.

- Давай не будем ей мешать, нам бы тоже стоило поохотиться, - ласково произнёс Ворон, успокаивающе поглаживая свою подругу хвостом по гладкому боку. Черногривка стремительно сорвалась с места, нырнув в кусты, имитируя погоню за добычей, напоследок обернувшись и заметив благодарный взгляд мрачного воителя, брошенный поверх белёсой макушки её сестры. Остановилась она только тогда, когда её лапы коснулись прохладной гальки на берегу озера. Вдохнув поглубже свежий запах кристально чистой воды, Черногривка внезапно захотела оказаться в самом уединённом месте во всём лесу, не считая ночи Совета – на острове, словно кувшинка распустившемся в самой середине озера.

В детстве, когда они с сестрой только-только стали оруженосцами, кошки любили тайком прокрадываться вдоль территории племени Ветра к поваленному дереву и перебираться на остров, подолгу играя там в одиночестве. Впрочем, они никогда не нарушали устоявшийся закон и шли точно в двух хвостах от кромки воды, и никогда не ловили дичи ни на чужой территории, ни на самом острове.

Однако сейчас её сестра была далеко отсюда, в другой части территории, и Черногривке не оставалось ничего другого, как прокрадываться к поваленному дереву в одиночку.

До самой границы она шла спокойно, даже размеренно, но потом, как только резкий запах чужого племени ударил в нос, она нырнула в заросли камыша, растущего вдоль всего берега. Оглянувшись по сторонам в поиске патруля ветровых котов и не найдя оного, кошка быстро, словно тень, двинулась меж толстых высоких стеблей, стараясь особо не шуметь – мало ли какой охотник или воин мог пробегать недалеко от озера.

Добравшись до дерева, она вновь огляделась, и, убедившись, что поблизости никого нет, вскочила на гладкий ствол, вцепившись в него когтями, и быстро посеменила на противоположную сторону, смотря под лапы и стараясь не свалиться в воду. На самой середине ствола, где древесина была влажной и склонялась ближе всего к воде, лапы её пару раз соскользнули, но, вовремя уцепившись когтями за кору, она избежала падения в прохладную воду.

Вздохнуть с облегчением Черногривка смогла только тогда, когда подушечки её лап коснулись мягкой травы на острове. Юркнув в кусты, кошка вылезла на край поляны. Память услужливо подкинула картины прошлого Совета, когда сейчас кажущаяся пустынной поляна была запружена разномастными котами, шёпотом переговаривающимися между собой. Предводители величественно восседали на ветвях исполинского дуба, их глаза благоговейно сверкали в свете полной луны. Глашатаи и целители сидели у подножия дерева, незримо охраняя его и вызывая не меньшее уважение, чем коты над ними.

Черногривка медленно прошла в самую середину поляны – это было их любимое с сестрой место. Они частенько торопили своё племя, досаждая воителям и предводителю, чтобы успеть занять своё место до того, как это сделает кто-нибудь другой. А как гордо распушали они свои шубки на прошлом Совете, когда предводитель Грозовых котов объявлял об их вступлении в ряды воителей всем племенам.

Решив вдохнуть в себя свежий воздух, ещё не до конца выветривший из себя слабый запах племён, исходящий от примятой травы, Черногривка широко разинула пасть и тут же замерла, настороженно озираясь по сторонам. Резко ударивший в нос запах рыбы, тины и сырости возвестил о том, что не одна она решила прогуляться сегодня по острову. Как она не вглядывалась, заметить нарушителя спокойствия её не удалось.

- Выходи. Я знаю, что ты здесь! - грозно прокричала она, стараясь успокоить свой хвост, метавшийся в раздражении и хлещущий её по бокам. Внезапно сверху на неё обрушилась стремительная тень. Тяжесть резко навалилась на неё, пригвоздив к земле, заставив на секунду растеряться от неожиданности. Над кошкой нависал крупный, почти вдвое крупнее неё, кот. Под его лоснящейся шкурой перекатывались чётко очерченные мышцы, янтарные глаза незнакомца задорно блестели, а бежевая с коричневыми и чёрными пятнами шерсть блестела на солнце. Он придавил её лапами к земле, улёгшись сверху и не позволяя двинуться с места.

- Ну, привет.

В его голосе не было неприязни, только радость и какая-то игривость, в обыкновении своём присущая маленьким котятам, гоняющимся за хвостом своей матери. Черногривка поначалу опешила, но потом насупилась и заизвивалась под могучим телом кота, словно змея, пытаясь выбраться.

- Слезь с меня! - зашипела она, грозно сощурив глаза. Радужка её потемнела от злости и негодования, на что речной кот только рассмеялся. То, что он был из Речного племени, было ясно, как день, ведь только от них мог исходить такой чужой для других котов запах. Но Черногривке он почему-то не казался неприязненным, наоборот, очень даже понравился, а из-под навалившегося тела так внезапно перехотелось вылезать. «Звёздные предки, да что же это со мной?! Не уж-то на солнышке перегрелась!»

Кот, на удивление, послушно слез с грозовой воительницы, впрочем, ни на грамм не утратив своей игривости.

- Меня Янтарь зовут, а тебя?

- С какой стати я должна представляться чужаку?! - огрызнулась Черногривка, отряхивая свою шубку от приставшей пыли, но немного погодя всё же ответила:

- Черногривка.

- А зачем ты пришла сюда? - не унимался Янтарь, усевшись рядом и обвив лапы хвостом. Краем сознания Черногривка отметила, что это имя ему очень подходит – такой же светлый и глаза лучатся, словно два янтаря на солнышке.

- Это что ещё за допрос? - вновь возмутилась воительница, про себя отмечая, что ведёт себя крайне невежливо, но почему-то ничего не могла поделать с собой – она просто чувствовала, что так надо. Что лучше сейчас отстранить его от себя, чтобы потом не стало поздно.

- Никакой это не допрос, - обиженно буркнул Янтарь, проводя языком по взъерошенному боку. - Просто интересуюсь.

Вздохнув, Черногривка отвела взор, чувствуя себя очень неуютно под взглядом этих медовых глаз. Он совсем не воспринимает её, как врага, наоборот, очень мил и дружелюбен с ней. Но если такое поведение со стороны Синицы вызывало в ней только чувство неловкости и вины, то сейчас в её душе поднимался некий трепет от этих интонаций и злость на саму себя. «Ничего же страшного не случится, если я просто буду вежливой», - неуверенно пролепетала она про себя, но поднять на собеседника глаза так и не решилась.

- Просто захотела побыть в одиночестве, - сказала она, сетуя на свой тихий, будто бы извиняющийся, голос. Янтарь только улыбнулся, склонив голову немного вбок и осматривая её с кончиков ушей до подушечек лап. Под таким пристальным взором кошка ещё больше стушевалась и пригнулась к земле, невольно стараясь спрятаться, убежать от этих тёплых, неимоверно ярких глаз.

- А ты хорошенькая, - протянул кот после долгого рассматривания, за что мигом схлопотал пушистой лапой по голове промеж ушей.

- Придурок мышеголовый, - вскрикнула Черногривка, поспешно отворачиваясь, чтобы скрыть проступивший румянец, стараясь лапами пригладить шерсть на щеках, чтобы этот дурак не заметил её смущения. Янтарь только беззлобно рассмеялся, встав со своего места и подойдя ближе к ней.

- А давай в догонялки? - вдруг сказал он, выжидающе глядя на чёрную воительницу.

- Чего? - Черногривка подняла на него большие от удивления глаза и немного отклонилась назад, заметив, насколько близко он к ней стоял. Их шерсть почти соприкасалась друг с другом, что только ещё больше смущало, и уж теперь-то он точно должен был это заметить. Однако, даже если и заметил, Янтарь никак этого не показал, только с ещё большим задором глядя в глубокие синие глаза напротив.

- В догонялки, - терпеливо повторил он, хмыкнув, и сорвался с места:

- Ты водишь.

Почувствовав лёгкий толчок мягкой лапой в бок, Черногривка сначала удивилась, но потом так же сорвалась с места, не желая проигрывать. Звонкий смех заполнил собой весь остров, вздымаясь вверх и исчезая в синем небосводе. И только ясное солнце было свидетелем зарождающейся между котами дружбы.

- А я тебе говорю, не может быть дружбы между котом и кошкой,- сказала, как отрезала, Белогривка, кивнув своим же словам. - Тем более если один неравнодушен к другому.

- Но Синица мне просто друг, - с не меньшим запалом возразила Черногривка, упрямо глядя в глаза своей сестры.

Сейчас они нежились на маленькой залитой солнечным светом полянке, окружённой высокой изумрудной травой и папоротником, возвышающимися, как стена, над их головами. Белогривка совсем недавно нашла это место в дальней части территории Грозового племени, там, куда коты ходили очень редко из-за слишком высокой густой травы, сплошняком укрывающей кусок территории с десяток лисьих хвостов. Охотиться в этом месте было невозможно, так как проскользнуть бесшумно в плотно прилегающих друг к другу зарослях не представлялось возможным. Однако Черногривка очень любила эти места, давно проложив себе невидимую чужому глазу тропинку среди травы. Нередко здесь укрывалась самая упитанная дичь, ощущая себя в безопасности. Однажды она даже наткнулась здесь на неизвестную птицу с неё размером! У птицы был приплюснутый клюв и пёстрые перья, а на лапах были настоящие перепонки. Сначала кошка восприняла её, как врага, и смогла убить только благодаря тонкой шее у этой птицы, но позже оказалось, что очень даже вкусная дичь, которой хватило на всё племя. Только потом она узнала от домашних, живших в ангаре неподалёку от территорий племён, что это называется утка. По крайней мере, так этих птиц зовут Двуногие.

После длительной охоты в этих зарослях кошки сильно утомились и, сложив всю добытую дичь на краю полянки в теньке, сами решили немного понежиться на солнышке. Кто первым начал разговор, Черногривка не помнила, но постепенно, слово за словом, они добрались и до котов. Белогривка как-то уронила – преднамеренно или случайно, воительница не разбиралась – что Синица, уже несколько лун безрезультатно бегающий за ней вторым хвостом, стал бы для неё отличным другом. На что Черногривка поспешила заявить, что для неё воитель лишь хороший товарищ и ничего более. Похоже, слишком поспешно.

- Сестрица, да не уж-то ты влюбилась? - возбуждённо воскликнула Белогривка, во все глаза уставившись на свою сестру. Черногривка раскрыла пасть, но ответ так и не сорвался с её языка. Влюбилась ли она? Перед глазами промелькнули дни встреч с Янтарём на острове и их дружеские беседы во время Совета. Да, она до сих пор тайно встречалась с ним в промежутках между Советами, в свободное время приходя на остров и подолгу дожидаясь его там. Бывали дни, когда она уходила ни с чем, просидев посередь озера весь день до заката и так и не дождавшись его. Но чаще всего Янтарь всегда приходил к ней спустя час или два, и они вновь, как в первый раз, подолгу бегали друг за другом или просто лежали рядом в тени могучего дуба и разговаривали обо всём на свете.

«Нет, ни в кого я не влюбилась!» - раздражённо крикнула она, мысленно куснув себя за хвост, и встряхнула головой, пытаясь выкинуть ненужные сейчас воспоминания о речном воителе. Но его образ никак не хотел исчезать, дерзко крутясь перед глазами.

- Ну, и кто же этот счастливчик? - заговорщическим тоном протянула Белогривка, заметив смущение, испуг и неверие, смешавшиеся в один сплошной комок в глубине сестринских глаз. Черногривка поспешно отвернулась, хлестнув кончиком хвоста по земле.

- Никто, ему жирно будет, - резко кинула она, но белую воительницу это ничуть не расстроило. Наоборот её глаза наполнились счастьем за свою сестру. Зная замкнутый характер сестры, Белогривка тактично промолчала, не спрашивая, кому именно «будет жирно» от любви Черногривки.

- Эх, - Белогривка поднялась на усталые лапы, отчего по ним прокатилась мелкая дрожь приятного после отдыха напряжения, и потянулась, сильно изогнув спину. - Хорошо отдохнули, теперь пора бы в лагерь.

- Да, а то Кора снова будет бурчать, что ей принесли не самую свежую дичь, - хмыкнула Черногривка, вскакивая вслед за сестрой, потягиваясь сначала передними, а потом и задними лапами. Белая воительница издала понимающий смешок, мысленно уже представляя разбушевавшуюся старейшину, которая, несмотря на старость лет, никак не хотела отходить к звёздным предкам, партизаня грозовых котов.

Они разделили добычу поровну, чтобы было удобно тащить её до лагеря: Черногривке достался большой лесной голубь, а Белогривке – кролик. Пойманных двух полёвок они также разделили между собой, взяв их за хвостики для удобства.

Когда Черногривка протиснулась в лаз среди колючей ежевики, на главной поляне уже во всю судачили коты. Возбуждение невольно передалось и ей, и кошка начала глазами выискивать в толпе своего возможного собеседника. Белогривка, шедшая следом, уже успела избавиться от своей ноши и семенила к дальнему концу поляны, где в тени камней притаился Ворон. Черногривка тоже кинула свою добычу в кучу дичи, вытащив сестринского кролика. Собеседник нашёлся на удивление быстро. Синица один скучал неподалёку от палатки старейшин в обществе стариков, лишь Кора что-то скрипела себе под нос, но лепет древней старухи никто уже не слушал, даже остальные старики.

- Привет, Черногривка, - воин засиял, когда стройная воительница присоединилась к ним, кинув к лапам стариков свежепойманного жирного кролика.

- Удачная охота?

- Ещё какая, - улыбнулась кошка, приветственно потеревшись с товарищем носами. - Слава Звёздному племени, в этот сезон Зелёных листьев лес кишмя кишит упитанной дичью.

- Могла бы ещё дольше идти, - язвительно проскрипела Кора, принюхиваясь к кролику и блаженно жмуря глаза. - Мы бы ещё луну подождали.

- Что это со всеми? - не обращая внимания на недовольство старухи, Синица сразу оживился, довольный тем, что может, наконец, избавиться от общества старейшин. Впрочем, под пристальным взглядом Коры оба воина чувствовали себя немного неуютно.

- Все обсуждают, кто же сегодня отправиться на Совет. Грозовая Звезда до сих пор не назвал имён, хотя солнце уже клонится к закату, - оба кота одновременно посмотрели на закатывающееся потихоньку солнце, одним краем уже коснувшееся земли. Ещё каких-то пара-тройка часов, и нужно будет собираться. - Как думаешь, нас возьмут на Совет?

- Понятия не имею, - честно хмыкнула Черногривка, вновь переводя взгляд на собеседника, - но мне бы хотелось пойти.

- Да что вы, как не родные, - снова заскрипела Кора, проглотив сочный кусок дичи. - Милуйтесь себе на здоровье, мы, так уж и быть, отвернёмся. Не изверги же мы какие.

Черногривка переглянулась с Синицей и залилась звонким смехом под удивлённый взгляд старухи. Синица последовал её примеру, хотя в его смехе чувствовалась крупица разочарования.

- Нет, мы просто друзья, ничего большего, - выдавила сквозь смех кошка.

- Ешь уже, желчь мышиная, и не смущай молодых, - приструнил старуху Длинноус, который только недавно перебрался в палатку старейшин, но был единственным, кого она хоть немного слушалась. - Ты и так своим лепетом уже всех достала.

- Ишь какой умный сыскался, - обиженно пробурчала старуха, возвращаясь к трапезе.

В воздухе повисла неловкая тишина, прерываемая только чавканьем старейшин и отдаленным гомоном соплеменников. Внезапно всё смолкло, даже старейшины перестали жевать, навострив уши. Из своей пещеры вылез Грозовая Звезда, величественно распрямив плечи и покачивая пушистым хвостом. Он остановился на краю каменного карниза, сверху глядя на своих соплеменников. Этот взгляд был не властным, а строгим и заботливым. Так смотрит отец на своих детей.

- На сегодняшний Совет пойдут Черногривка, Ворон, Белогривка, Персик, Полынь, Горностай, Снежнолапка и Пыльношёрстный. Жду вас у выхода, как только солнце скроется за горизонтом.

На этом речь предводителя была закончена. Кот спрыгнул вниз, направляясь к куче со свежей дичью. Несколько названных котов последовали за ним, чтобы подкрепиться к предстоящей прогулке до острова и обратно. Остальные коты разбрелись кто куда. Кто-то остался на поляне, кто-то ушёл в палатки в надежде на недолгий сон.

- Нам тоже стоит пойти подкрепиться, - Синица кивнул в сторону кучи, приглашая Черногривку за собой.

- Да уж, - вздохнула кошка, шагая следом. - Надеюсь, никто ещё не стащил моего голубя.

Когда Черногривка следом за своим предводителем ступила на остров, в нос ей ударило множество запахов котов из разных племён. Все уже были здесь, дожидаясь только Грозового племени, вполголоса обсуждая свежие новости. Черногривка протиснулась в кусты, разделяющие их с остальными племенами, и вылезла на полянку, сразу же затерявшись среди других котов. Учуяв запах четвёртого племени, коты загалдели пуще прежнего, стараясь рассказать всё до того, как предводители объявят Совет открытым. Полная луна сияла на небе в россыпи ярких звёзд, на небе не было ни облачка, знаменуя благосклонность Звёздного племени к лесным котам. Грозовые коты смешались с другими, сбиваясь в группки знакомых. Однако Черногривка никак не могла заметить в толпе знакомую пёструю шерсть или яркие янтарные глаза, лучившиеся весельем.

Внезапно её плеча кто-то коснулся. Обернувшись, кошка первым делом наткнулась именно на те глаза, которые так пристально выискивала в толпе.

- Янтарь, как я рада тебя видеть! - воскликнула она, мгновенно оборачиваясь к коту лицом.

- Я тоже, Черногривка, я тоже, - промурлыкал Янтарь, погладив кошку по боку. От этого воительница зарделась, благодаря звёздных предков за то, что перед Советом тщательно пригладила шерсть на мордочке.

- Тихо, - раздался громкий голос предводительницы племени Теней Мрачной Звезды. Коты закопошились, подтягиваясь ближе к дубу, чтобы лучше слышать каждое слово. Перешёптывания постепенно затихали, но ещё не смолкли окончательно.

- Идём, мне нужно с тобой поговорить, - бросил Янтарь, вмиг посерьёзнев, и, не дожидаясь согласия кошки, поспешно зашагал к краю поляны к густым кустам, где их точно никто не заметил бы. Черногривка удивилась поначалу, но потом воровато оглянулась, чувствуя себя преступницей, сбегая с Совета, и посеменила к укрытию, под защиту густых зарослей орешника. Кошка зашипела, когда острые колючки царапнули её по носу, и рванулась со всех сил, выпутывая свою шерсть из ветвей. Янтарь смотрел на неё, в задумчивости склонив голову, словно решая для себя что-то важное.

- Так о чём ты хотел со мной поговорить? - усевшись напротив, нетерпеливо спросила Черногривка. Любопытство съедало её изнутри, лишая всякого терпения. Речной воин махнул хвостом, молча прося её пододвинуться ближе, что кошка послушно выполнила.

- Кажется, ты мне нравишься, - вздохнул кот шёпотом, боясь, что их кто-то услышит. - Даже больше, я люблю тебя, Черногривка.

Воительница замерла с широко открытыми глазами, неверяще глядя на своего друга. «Нет, не может быть...»

- Ты же шутишь, да? Пожалуйста, скажи, что ты пошутил, - внезапно севшим голосом прошептала Черногривка, с мольбой глядя на воителя. Тот понурил голову и свесил уши, чувствуя свою вину перед ней.

- Нет, не шучу, - после нескольких секунд раздумий Янтарь уверенно вскинул голову, серьёзно глядя на грозовую кошку. Видя её испуг и замешательство, он с огромным чувством вины и болью тихо добавил:

- Прости.

- Тебе не за что извиняться, - Черногривка печально улыбнулась, с не меньшей виной в глазах глядя на своего друга. - Это я виновата. Знала ведь, чем всё кончится. Чувствовала.

Оба воителя замолчали, в задумчивости опустив головы. Янтарь с надеждой смотрел на чёрную кошку, чья шерсть в свете луны отливала чёрным золотом. Черногривка же зажмурила глаза, пытаясь разобраться в себе. Признание Янтаря одновременно ошеломило, разозлило но и... обрадовало её. Да, она не могла не согласиться с тем, что внутри от его слов разлился огонь, но не обжигающий, а приятно тёплый. Она чувствовала, что этот кот стал ей очень дорог и своей жизни без него она не представляла, но в том ли плане она хотела видеть его рядом с собой, как видел её он?

- Пожалуйста, дай мне время, - в её глазах читалось столько мольбы и отчаяния, а голос был настолько тих от безысходности, что Янтарь вздрогнул от кольнувшей сердце боли и сдержанно кивнул.

- Через три дня буду ждать тебя здесь. Приходи на закате, хорошо?

Не сказав больше ни слова, речной кот развернулся и полез в кусты, обратно на поляну. Черногривка в отчаянии вскинула голову вверх, к звёздному небу и полной луне, зажмурившись от съедавшей её тоски, родившейся внутри вместе с уходом Янтаря.

«Звёздные предки, что же мне теперь делать?»

- Белогривка, а как ты относишься к межплеменной любви? - Белогривка громко подавилась куском мыши, которую ела. Сёстры снова уединились на их секретной полянке, на этот раз просто решив отдохнуть от племенной суеты. Миновало уже два дня после Совета и сегодня истекал последний день отпущенного Черногривке срока. Солнце уже наполовину закатилось за горизонт, но кошка не решалась идти на остров, тем более что ответ её был ещё не готов.

- С чего это вдруг такой вопрос? - подозрительно сощурив глаза, вопросом на вопрос ответила Белогривка.

- Да просто интересно стало, - смущённо пролепетала Черногривка, устыдившись своего порыва. Вдруг она что-нибудь заподозрит и усомниться в её верности племени? Потерять сестру воительница не хотела, ведь с самого детства только они были друг у друга.

- Ну, лично я не против, - задумчиво протянула Белогривка, ободряюще улыбнувшись сестре. - Если действительно любишь, то это простительно. Думаю, Звёздные предки согласятся со мной.

- Но ведь именно они запретили союз между котами разных племён, - удивлённо воскликнула Черногривка, внутренне радуясь словам сестры. Значит, она её не призирает.

- Ну и что, - Белогривка удивлённо взглянула на сестру. - Они ведь давали шанс другим котам быть счастливыми. Всего-то нужно было перейти в племя своей половинки и всё бы наладилось.

- Но ведь другие коты призирали бы их.

- Ну и мышеголовые значит эти коты. Ведь ради чистой любви и жизни не жалко. Если бы Ворон был из другого племени, я не задумываясь перешла бы к нему, и он, я уверена, тоже. И плевать я хотела на чужое мнение, счастье-то моё. Слова Белогривки приободрили Черногривку. Она возбуждённо вскочила на лапы, готовая сорваться с места в этот же миг, но что тогда подумает об этом сестра?

- Я, пожалуй, пойду прогуляюсь.

- Иди, иди, - понятливо хмыкнула Белогривка и совсем тихо добавила:

- Только патрулю не попадитесь.

- Чего? - собравшаяся было бежать, Черногривка обернулась, не уверенная, что правильно расслышала слова сестры.

- Полёвку, говорю, поймай пожирнее, - рассмеялась Белогривка, шутливо пнув испуганную кошку в бок.

- А, - запоздало отозвалась та, встряхнув головой. «Может, показалось?»

- Ну, тогда спасибо.

Когда Черногривка прибежала к поваленному дереву, солнце уже закатилось за горизонт, только его лучи ещё бросали блики на потемневшее небо, не позволяя мраку окончательно заглотить всё вокруг. Сглотнув подступивший к горлу ком и переступив с лапы на лапу, кошка в последний раз обратилась к звёздным предкам, которых поминала всю дорогу, и запрыгнула на гладкий ствол. Осторожно преодолев расстояние от берега до острова, она чёрной тенью нырнула в кусты, сливаясь с окружающим мраком. Оглядевшись, Черногривка не увидела знакомой фигуры и понурила голову.

«Неужели он не пришёл?»

Внезапно раздавшееся мяуканье привлекло её внимание. Вскинув голову, она заметила стремительную тень, мелькнувшую в ветвях могучего дуба, а мгновением позже на освещённую часть толстой ветки вышел Янтарь. Его шкура лоснилась и блестела в свете звёзд и убывающей луны.

- Я уж думал, ты не придешь, - проурчал он, отодвигаясь и указывая на место рядом с ним. Черногривка неуверенно взглянула вверх, на Серебряный Пояс, и всё же запрыгнула на ветку рядом с Янтарём.

«Если уж нарушать закон, так нарушать».

- Янтарь, я подумала над твоими словами и... - кошка замялась, глядя в большие глаза напротив, искрящиеся надеждой и такой чистой любовью, что она с трудом смогла удержаться на лапах от охватившего её вихря чувств.- Я люблю тебя, но... ведь это не правильно...

С каждым сказанным словом её голос становился всё тише и тише, пока и вовсе не смолк. Янтарь, не говоря ни слова, прижался к ней боком, положил подбородок ей на загривок и счастливо заурчал. От этого звука внутри у Черногривки сразу стало тепло, а хвост невольно переплёлся с чужим хвостом.

- Глупая, - беззлобно протянул кот, трясь носом об её смоляную шерсть. - Если бы это было неправильно, нас бы здесь не было. Посмотри на небо, на нём ни облачка. Если бы предки были против, звёзды давно бы скрылись за тучами.

Его слова приободрили Черногривку, и она так же счастливо заурчала, ластясь к своему другу. Вскоре они переместились к подножию дуба. Черногривка улеглась на лапы Янтаря, сомкнув усталые веки, продолжая мурлыкать и улыбаться даже во сне. А речной воитель, обвив своим хвостом её, увлечённо вылизывал бок своей подруги, урча в такт ей. А луна и мириады звёзд наблюдали за ними с неба, ярко освещая всё вокруг. Пару раз даже показалось, что они сложились в кошачьи силуэты, но видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Вскоре Янтарь тоже спал, положив подбородок на плечо сливающейся с ночью кошки.

- Привет, Маковка, я тебе мышку принесла.

Королева вскинула голову, щурясь, пытаясь разглядеть в темноте детской пришедшего. Спросонья это плохо удавалось.

- А, это ты, Черногривка, - радостно промяукала она, когда всё-таки смогла это сделать. - Вот уж спасибо. Я такая голодная. Эти троглодиты из меня все соки вытягивают!

Вопреки своим словам, кошка радостно заурчала, поочерёдно лизнув каждого из спящих котят. Те недовольно завозились, но так и не проснулись, продолжая посапывать под материнским животом.

- Как они?

- Растут, - мяукнула королева, откусывая большой кусок от своего завтрака. - Ты-то сама как? Говорят, в последнее время тебя всё реже и реже видят в лагере. Иногда даже ночью не застают. Нельзя же так, Белогривка беспокоится! Уже весь лагерь на уши поставила.

- Прости, - Черногривка пристыжено опустила глаза. Они продолжали тайно встречаться с Янтарём, только теперь не как простые друзья, а как пара. Иногда они даже ночевали на острове, и такие ночи были для неё дороже всего на свете. При одном воспоминании об этих янтарных глазах, лучащихся теплом и любовью, и её сердце учащало свой ритм, готовое вот-вот выскочить из груди и умчаться в Речное племя поближе к нему.

- Я, конечно, понимаю, что ты предана своему племени и делаешь всё для его благополучия, но нельзя же так себя мучить. Особенно теперь, когда наше племя ждёт прибавление, - последние слова Маковка проурчала с особой нежностью, заговорщически подмигнув оторопевшей от этого Черногривке.

«Какое ещё пополнение?!»

- Ну-ну, не надо так удивляться, - продолжала Маковка, видя замешательство подруги. - Не уж-то ты надеялась, что я не замечу? Как-никак сама мать, и округлившиеся бока приметны моему глазу.

- Может, я просто переела? - с надеждой пролепетала Черногривка, усиленно хватаясь за последнюю спасительную соломинку. Она уже несколько дней чувствовала себя как-то странно, но не может же она быть беременна! Звёздные предки, только не это.

- Нет, дорогуша, меня не обманешь, - Маковка покачала головой, в один укус доедая свою мышку. – Ну, и кто же счастливчик-отец? Неужто Синица!

Молодой воин в последнее время и вправду больше обычного крутился вокруг чёрной воительницы. Из-за него ей с каждым разом было всё труднее ускользать из лагеря на встречу с Янтарём, не вызывая подозрения у своих соплеменников.

- Нет, с чего ты взяла! - возмущённо воскликнула Черногривка, но немного успокоившись уже тише добавила: - Не он это.

- Тогда кто? - в ответ только возмущённо-смущённое молчание. – Ну, не хочешь, не говори, потом всё равно правда откроется.

На мгновение Черногривке показалось, что глаза кошки вспыхнули неестественным благоговейным светом, но стоило ей моргнуть, видение исчезло.

«Кажется, точно переела».

- Пожалуй, мне пора, - пролепетала кошка, поспешно выскакивая из тесной, но такой уютной детской.

Целый день Черногривке никак не удавалось незаметно уйти из лагеря. С утра её определили в патруль, после она охотилась с Белогривкой, Вороном и Синицей. И всё это время мысли о возможной беременности не покидали её. Они кружились в её голове, мешали сосредоточиться на деле, и в конце концов она поддалась им. Что теперь делать им с Янтарём? Одно дело тихо-мирно встречаться на острове, это ведь никому не вредит. И совсем другое – носить под сердцем котят, когда их отец из другого племени. Черногривка не могла представить, как будет растить их одна. Она очень хотела, чтобы Янтарь тоже был рядом, но ведь это невозможно. И всё-таки, как же печально, что они из разных племён!

И вот, наконец, она снова стоит лапами на острове в свете звёзд и полукруглой луны, вглядываясь в тени в поиске любимого. Янтарь неспешно выходит из-за дуба. Черногривка со своего места слышит, как он довольно урчит. Когда речной воин подходит ближе, в нос ударяет уже ставший привычным и таким родным запах рыбы и озёрной воды.

- Привет, - Янтарь ткнулся носом в чёрную пушистую щёку.

- Привет, - воительница ответила на ласку, потершись своей щекой о его шею. Оба уставились друг на друга влюблёнными глазами, не говоря больше не слова. Слова здесь были неуместны. Они понимали друг друга без слов, ведь всё, что было нужно, ужа давно сказано. Но мысли не собирались так просто отпускать бедную кошку. Улыбка на её губах померкла, а глаза потускнели. Она виновато опустила голову, не зная, как сказать об этом своему другу.

- Эй, что случилось? - Янтарь пригнулся, пытаясь возобновить зрительный контакт, но кошка снова отвернулась от него, понимая, что глядя в его доверчивые глаза, не сможет сказать ни слова.

- Янтарь, я... я кажется...- слова застряли где-то в горле, отказываясь вылезать наружу.

- Что такое? Говори, - беспокойство в его голосе только прибавляло неуверенности. Может, пока не поздно, лучше просто промолчать?

«Нет, - мысленно одёрнула себя Черногривка.- Я должна сказать. Я уже полюбила наших нерождённых котят и готова смириться с любым его ответом». Она врала сама себе. Боль будет, но со временем даже с ней можно смириться.

- У нас будут котята, - на выдохе произнесла она и уставилась на друга, со спокойным смирением ожидая его ответа. Глаза Янтаря округлились, как у совы, но потом он радостно заурчал, оглашая своим мягким голосом всю округу, и прижался к своей подруге.

- Так это же замечательно.

- Как ты не понимаешь, мы же из разных племён! - в отчаянии закричала Черногривка, отшатнувшись от него, как от огня.

- И что с того? - Янтарь говорил спокойно, пытаясь передать ей свою уверенность. - Я могу перейти в твоё племя, или ты в моё.

- Я не могу, - горестно вздохнула Черногривка, потупив взгляд. - Там моя сестра и... мы никогда не разлучались, я не смогу.

Слёзы собирались в уголках её глаз, впитываясь в густую смоляную шерсть.

- Значит, я приду к тебе, - ласково проговорил Янтарь, лизнув подругу между ушек. - Вот увидишь, всё будет хорошо.

- Но как же твои друзья, соплеменники, родственники, в конце концов, - не унималась кошка, всё ещё глядя на свои лапы.

- Они поймут.

- Нет, прости, - Черногривка начала пятиться назад. Янтарь не останавливал её.

- Я не могу тебе позволить. Не хочу, чтобы ты страдал всю жизнь.

- Что здесь происходит? - Черногривка вытянула шею, пытаясь заглянуть за соплеменников, но не видела ничего, кроме пушистых макушек. Заметно округлившийся живот не позволял ей встать на задние лапы.

- К нам пришёл речной кот, - насмешливо фыркнул Ворон в стороне. - Просится к нам в племя.

Сердце чёрной воительницы ухнуло куда-то в лапы и бешено забилось. Речной кот? Янтарь?

- К-как он выглядит? - заикаясь от страха, спросила она.

- Красивый, пятнистый, - ответила за друга Белогривка, радостно размахивая хвостом. В её зелёных глазах плескалась радость и... понимание? Одобрение? - Ой, у него ещё глаза красивые, янтарные.

Широко распахнув глаза, Черногривка бросилась в толпу, нетерпеливо распихивая других котов.

- Что это с ней? - удивлённо моргнул Ворон.

- Любовь, - загадочно вздохнула Белогривка, следуя за сестрой.

Прорвавшись сквозь котов, Черногривка увидела того, кого меньше всего ожидала увидеть. Янтарь сидел в центре поляны, окружённый грозовыми котами, и невозмутимо смотрел на Грозовую Звезду, расхаживающего взад-вперёд перед ним.

- Янтарь, - Черногривка бросилась к речному коту, игнорируя удивлённые взгляды соплеменников. Белогривка уселась неподалёку, загадочно, но так счастливо улыбаясь. Наконец её сестричка тоже нашла своё счастье.

- Привет, дорогая, - улыбнувшись, проурчал Янтарь, совершенно не стесняясь присутствия других котов. А вот Черногривка чуть под землю со стыда не провалилась.

- Что здесь происходит? - грозно спросил предводитель, нависая над парочкой. Черногривка вздохнула и неловко обвила хвостом свои лапы – так она чувствовала себя уверенней.

- Я безумно люблю эту кошку, - невозмутимо ответил за неё Янтарь, совершенно не боясь его гнева. - И являюсь отцом её котят.

Племя мгновенно зашепталось, обсуждая новую новость, изредка поглядывая в центр поляны. Кто-то смотрел осуждающе, кто-то с восхищением, а кто-то до сих пор не отошёл от недавнего удивления.

- И поэтому ты хочешь вступить в наше племя? - пригладив шерсть, уже спокойно спросил Грозовая Звезда.

- Верно.

- Но как же твои соплеменники? - встряла Черногривка, виновато глядя на своего друга.

- С ними я могу видеться и на Совете. А здесь, в Грозовом племени, находится моя любовь и мои котята. Как же я могу отказаться от вас?

Янтарь, как и прежде, лизнул Черногривку между ушек и прижался к ней, переплетя хвосты. Он не замечал никого вокруг, только её. А Черногривка радовалась, как маленький котёнок, которого посвящают в оруженосцы.

- Ну, тогда добро пожаловать в Грозовое племя, Янтарь, - хмыкнул Грозовая Звезда, всё же вмешавшись в семейную идиллию. - Но объясняться со Звёздной Пылью будешь сам.

- Всё, что угодно, - мяукнул в ответ уже грозовой воитель, неотрывно смотря в тёмно-синие глаза напротив, сверкающие для него, словно драгоценные камни или две маленьких луны.

- И всё-таки ты придурок, - вздохнула Черногривка, обречённо возведя глаза к небу.

Смоляная кошка лежала на берегу озера, неотрывно смотря на гладь воды. Волны то прибивались к гравию на берегу, то отдалялись, облизывая камни. Над головой спокойно шелестел лес, ветерок бегал меж деревьев, играясь с шерстью кошки. Черногривка задумчиво смотрела то на воду, то вдаль, о чём-то усердно размышляя или вспоминая.

Неподалёку в траве катались два котёнка, увлечённо лупя друг друга мягкими лапами. Они только недавно стали оруженосцами и теперь наслаждались возможностью свободно бродить по широкому лесу, принадлежавшему Грозовому племени.

Сзади к кошке подкрался красивый пятнистый кот, неся в зубах жирного кролика. Дичи постепенно становилось всё меньше, погода ухудшалась. Близился сезон Листопада, но пока ещё можно было найти в лесу сочную полёвку или забежавшего с пустошей кролика.

- О чём задумалась? - кинув свою ношу к лапам воительницы, Янтарь улёгся на землю рядом с ней. Черногривка вздрогнула от звука родного голоса и рассеяно взглянула на кролика перед ней.

- Да так, - вздохнула она, опуская голову на лапы. - Вспоминала, как мы полюбили друг друга.

- Всё ещё считаешь меня мышеголовым придурком? - хихикнул Янтарь, нежно поглаживая подругу хвостом по спине.

- Непробиваемым, - кивнула Черногривка, с нежностью и любовью смотря на играющихся котят. - Но таким любимым, что врезать тебе лапа не поднимается. Янтарь победно улыбнулся, за что тут же схлопотал пинок лапой по боку.

- Эй, ты же сказала, что у тебя лапа не поднимается, - с наигранным возмущением воскликнул Янтарь, блаженно улыбаясь.

- А какая, я не уточняла, - ехидно фыркнула кошка в ответ, так же улыбаясь. - Тем более, я же любя.

«Нет, - вздохнула она про себя, с готовностью подставляя спину под шершавый язык своего друга. - Ни о чём не жалею».