А снег всё падал и падал…

Снегопад длился уже третий день, мягкие хлопья устилали тротуары, дороги, крыши домов, скрипели под ногами прохожих и колёсами машин, утрамбовывались, превращаясь в липкое и вязкое коричневое месиво, которое тут же засыпалось новым белоснежным крошевом. Даже ветер, который трепал котёнка за пушистую шёрстку, кое-как спасавшую его от зимней стужи, и тот приутих, и уже третий день – пока длился снегопад – смирнёхонько таился на чердаке соседней девятиэтажки. То ли боялся нарушить очарование падающего снега, то ли просто устал завывать, исподтишка набрасываясь на случайного прохожего, решившего срезать путь между домами.

Котёнок вылез из-под крыльца, где прятался от ветра, снега и холода, прижимаясь тощим боком к изоляции на трубе отопления, и направился к мусорному баку, в котором частенько валялись и рыбные шкурки, и мясные обрезки. В маленьком желудке уже начало ворочаться и урчать, требуя еды, что-то очень голодное. Однако, уже около самого бака, котёнок остановился: сквозь соблазнительный запах еды пробился другой: запах чужого. Не совсем незнакомый: это был запах Чёрного, огромного кота, жившего в соседнем подвале. Теперь котёнку не удастся поесть, пока Чёрный не выберет самое вкусное, и оставаться возле бака тоже небезопасно. Чёрный считал бак своей личной собственностью и устраивал жестокую драку со всеми, кого заставал рядом. Утешало одно: весь день Чёрный у бака не сидел. Если бы котёнок вылез пораньше, или если подождать и прийти попозже, можно будет полакомиться тем, что оставили люди… или не доел Чёрный.

Котёнок никогда не задавался вопросом, откуда в баке берётся еда: еда была, и он еду ел. Ему и невдомёк было, что бак, который кормил его и ещё добрую дюжину соседских котов, пополнялся рестораном, в подвале которого он жил. Ресторан назывался «Олимп», хотя котёнку это название ни о чём бы не сказало даже в том случае, если бы он сумел прочитать его на неоново светящейся по ночам вывеске, озарявшей сверкающий в лунном свете снег алыми всполохами огненных букв. А впрочем, пока ещё было утро…

Котёнок отошёл на приличное расстояние от бака, сел и начал вылизывать лапку. Весь его независимый вид говорил, что он и не помышляет об этом дурацком баке, с его стороны вообще было бы полнейшей невоспитанностью пытаться залезть в этот самый бак, и не интересен котёнку ни он, ни его содержимое. Он совершенный вегетарианин, и от запаха рыбы и мяса его тошнит.

На нос котёнку упала большая снежинка, он недоумённо скосил глаза и чихнул. Снежинка обиженно приподнялась с носа, и котёнок ударил по ней лапкой. Некоторое время он увлечённо гонялся за снежинками, подпрыгивая, и уворачиваясь, когда какая-нибудь из них снова норовила упасть ему на нос или хвост, а то и на усы. Наконец котёнку надоело это занятие, и он вспомнил о том, что ему хочется есть. Собравшись в комочек, он осторожно подобрался к мусорному баку и принюхался. Чужого запаха не было, Чёрный ушёл по каким-то своим кошачьим делам, других котов поблизости тоже не наблюдалось, и котёнок начал рыться в сваленных возле бака пакетах, поскольку для того, чтобы взобраться на сам бак, котёнок был слишком мал. Ему повезло: в одном из пакетов обнаружилась недоеденная отбивная и три рыбьих головы. Этого хватило, чтобы голодный зверь в желудке утихомирился. Котёнок спрыгнул с мусорного пандуса, и только тут заметил Чёрного со вздыбленной шерстью. Котёнок сжался, взъерошив хвост, и начал боком отодвигаться к ближайшему дереву: на самой верхушке Чёрному его не достать, слишком тяжёл. Чёрный завёл боевой вой, с каждой нотой, как казалось маленькому котёнку, увеличиваясь в размерах. Котёнок знал, что пока Чёрный воет, он не видит и не слышит никого и ничего вокруг себя, и со всех своих маленьких лапок припустил к дереву. Забравшись на самую верхушку, малыш почувствовал себя в безопасности, и хотя очень неуютно было сидеть среди тоненьких качающихся веток, но в желудке было сытно, и от этого приятное тепло разливалось по всему телу; и он опять удрал от Чёрного, пусть тот и сидит в развилке нижних веток, распевая свой боевой гимн. Долго он так сидеть не будет: только до тех пор, пока кто-нибудь ещё из соседских котов не вознамерится посетить бак в поисках еды. Так что можно и подремать.

Проснулся котёнок от резкого порыв ветра, качнувшего верхние ветви. Малыш судорожно вцепился в дерево когтями, глядя вниз. Чёрного не было. Начинало темнеть, и на сугробы уже ложились длинные синие сумеречные тени. Следующим порывом, гораздо более сильным, ветер сломал обледеневшую ветку, на которой сидел котёнок, и сбросил вниз. Ещё в полёте котёнок отпустил ветку и, растопырив все четыре маленькие лапки, приземлился на снег. Сугроб оказался мягким, и котёнок погрузился в него почти целиком. Когда он, судорожно отфыркиваясь, и тряся лапами, выбрался на дорогу, пушистая шерсть на животе и хвосте намокла и висела сосульками. Ветер не прекращался, и котёнок быстро замёрз, но вернуться в подвал он не мог. В желудке снова урчало, а мусор из бака вывезли, и пакетов рядом с ним не наблюдалось. Котёнок принюхался, поджимая лапки, и решительно направился в ту сторону, где горели алые всполохи на голубом вечернем снегу, слышалась громкая музыка, и откуда слабо, но отчётливо тянуло запахом еды.

С трудом одолев широкие, заснеженные ступени, на которые, чтобы забраться, нужно было сначала встать передними лапками, а потом, царапаясь когтями, подтянуть задние, котёнок незаметно, вдоль стенки пробрался к самому крыльцу, покрытому чем-то мягким и тёплым, озябшие лапки почти сразу же перестали мерзнуть, и остановился у самых дверей. За ними было тепло и ярко, горел, переливаясь разноцветными огнями, свет, блестели гирлянды. Запах еды усилился. Опасаясь встретить и здесь какого-нибудь Чёрного, котёнок протиснулся между ногами куривших на крыльце и пробрался внутрь.

Кроме еды, здесь пахло ещё и людьми. Людей было много, больших и маленьких, танцующих и сидящих за столиками. На сцене танцевали сразу несколько пар. Музыка медленно плыла по залу. За столиками тихо переговаривались, чуть слышно позвякивая бокалами и столовыми приборами по тарелкам французского стекла. На лицах людей плясали отблески горевших на столах свечей в узорчатых подсвечниках.

Внутри пахло ещё чем-то, чем-то незнакомым, терпким и тягучим: не едой, не людьми, не чужими котами. Тем, что само по себе навевало ощущение чего-то родного, уютного. Своего. От этого запаха котёнку, несмотря на вымокшую шерсть и урчащий желудок, сделалось тепло и по-особому приятно. Он остановился, повертел головой в поисках источника этого запаха и направился в сторону, где запах усиливался. Подойдя вплотную к тому, что так пахло, он ткнулся носом в нечто зеленое и колючее. Нечто оказалось очень большим деревом. Ёлка, вспомнил котёнок, росла одна такая в углу двора, но была маленькой, и пахла хотя и похоже, но ощущения родного, тёплого и уютного не было. Он недоумённо помотал головой и фыркнул. Рядом качнулось что-то, круглое, гладкое и холодное, и завертелось. Котёнок отпрянул, «это» повертелось и остановилось. Котёнок толкнул его лапой, и оно снова закачалось. Понаблюдав за тем, как оно качается, котёнок обнаружил, что таких, как это, гладких и холодных, много, разных цветов и размеров, звенящих при соприкосновении друг с другом. Ёлка увешана ими до самого верха. Забравшись под дерево, котёнок обнаружил, что с веток свисает что-то длинное и блестящее, похожее на коричневые ленты, частенько валявшиеся около бака. Есть их было нельзя, но с ними можно было играть, особенно когда поднимался ветер, раскидывая ленты, и запутывая в клубки. Однако эти были блестящими и разноцветными, и играть с ними оказалось интереснее. Но еды под ёлкой не было.

Мимо котёнка прошёл человек, неся в руках что-то большое и белое, и котёнок сразу забыл про всё остальное: с большого и белого вниз стекал умопомрачительный запах ЕДЫ. Он стелился шлейфом, манил, дразнил, и котёнок, боясь упустить этот чудесный запах, бросился за ним, лавируя на скользком мраморном полу между ногами и ножками столов. Еду поставили на стол, и котёнок попытался залезть на него по длинной узорчатой скатерти, но сорвался. Тогда он обошёл стол, решив попросить Еду у тех, кто сидел за ним. Ведь ему надо так мало. Выбрав самого маленького, котёнок положил лапы ему на ногу и жалобно замяукал.

← Назад   Дальше →

Сайт управляется системой uCoz